ПО ВАШИМ ПРОСЬБАМ... ВИТАЛИЙ СОЛОМИН...
Родители - Мефодий Викторович и Зинаида Ананьевна, музыканты - мечтали сделать из сына пианиста. Пять лет Виталий барабанил по клавишам, мечтая только о том, чтобы ненавистный рояль развалился на куски. Однажды, в лютый мороз, он, держа под мышкой огромную нотную папку, -подошел к порогу музыкальной школы, и - о чудо! - дверь не открылась. Просто ее заклинило от холода. Мальчик вернулся домой совершенно счастливым и заявил, что школу... закрыли. Поняв, что в Рихтеры их сын отнюдь не рвется, родители махнули на него рукой и позволили поступать так, как ему вздумается. Словом, Виталий отправился в Москву, напутствуемый комментарием отца: "Все правильно, сын. Падать - так с белого коня!" Почему именно в Щепкинское училище? Просто мальчик из Читы не знал о существовании каких-то других московских театров, кроме Малого, а в Малый попадают выпускники Щепкинского - именно так туда попал брат Юрий.
Виталий не из тех, кто мечется по жизни. Раз и навсегда влюбившись в Малый театр - с его традициями, атмосферой, наполненной присутствием нескольких великих актерских поколений, - он был верен ему и в дни громкого успеха (а успех принесли роли в спектаклях "Ревизор". "Горе от ума", "Живой труп"), и в годы затяжного простоя. Малому Соломин "изменил" лишь однажды: устав от вечных разногласий с руководством, он на два года ушел в Театр им. Моссовета. "Очень быстро я понял, что везде одно и то же. Нет никакого смысла менять свой театр на чужой", - вспоминает Соломин. Словом, когда худруком Малого в 1990 году стал Юрий Мефодьевич Соломин, Виталий Мефодьевич поддался уговорам брата и вернулся на родную сцену. Шестидесятые годы принесли актеру Виталию Соломину настоящую популярность. Он прославился даже быстрее Юрия - фильмы "Женщины", "Старшая сестра" вышли раньше, чем "Адъютант его превосходительства". И нет ничего удивительного, что в партнеры по фильму "Городской романс" начинающая актриса Маша Леонидова потребовала именно его, Виталия Соломина. Двадцативосьмилетний Соломин был обаятелен, импозантен и уверен в себе. Словом, Маше он нравился, и актерский дуэт обещал быть очень удачным. Да только Тодоровский вдруг засомневался: а не слишком ли Виталий с его открытым лицом "положительный" для этой роли? Может, нужен кто-то, в чьей внешности есть некая червоточинка? Промучившись пару недель в сомнениях, Петр Ефимович решил заменить Соломина на Киндинова - это был первый и последний случай, когда Виталия сняли с роли.
Маша страшно переживала и боялась показаться Соломину на глаза. Выручил звукооператор фильма - встретив Виталия, он сказал: "Что же ты не позвонишь Леонидовой? Она ждет!" Тот позвонил, и первое, что услышал от нее: "Когда же мы встретимся?!" "Какая удивительная девушка! Пусть роль я потерял, но уж ее-то я не упущу", - решил он. Женившись на Маше, Виталий поставил ей условие: "Никакого кино!" Аргументы были такими: "Станешь сниматься - нужно будет куда-то ехать. В поездах женщин мало, а мужчины настырны. Целое купе актрисе никто не купит, а значит, чтобы я был спокоен, мне придется доплачивать за три места из своих денег. Дальше - поселят тебя в гостинице. Вечером выйти никуда нельзя - красивая женщина, одна. Да и было бы ради чего сниматься - платят копейки, а выкладываться приходится по максимуму"...
Спорить с Виталием Мефодьевичем бесполезно. Не тот характер. "Каменный цветок", - говорил о нем Андрон Кончаловский, снимавший Соломина в "Сибириаде". Своей категоричностью Соломин нажил немало недоброжелателей и проблем, но что поделаешь... Чуть ли не самым страшным грехом он считает... необязательность. Для организаторов театральных гастролей Соломин - настоящее наказание. Не дай Бог какие-то накладки, задержки с гонораром или что-то подобное! Он может и вообще отказаться выйти на сцену - а уж о дальнейшем сотрудничестве не может быть и речи. Не слишком гладкие отношения сложились у Виталия и со старшим братом - нынешним художественным руководителем Малого театра. Что не поделили братья, даже в театре никто точно не знает.
В Малом Соломин славился своим умением праздновать. Премьер его спектаклей ждут все - и не только ради самих спектаклей, но и ради банкетов. Что-нибудь Виталий Мефодьевич всегда придумает - то раздобудет гигантского осетра, которого вносят в обеденный зал восемь человек, то фейерверк устроит. Лишь бы ощущение "своего круга" не уходило, лишь бы вкус жизни не пропадал... Скучновато стало в театре к концу сезона - так нужно устроить Новый год! Не важно, что на дворе апрель! Елка, Дед Мороз со Снегурочкой, а главное - капустник, для которого свой номер приготовят все-от режиссера до пожарника - и людям станет немного легче жить. И не беда, что на следующий день Соломину ничего не стоит, погрузившись в свои мысли, забыть поздороваться со вчерашними товарищами по празднику жизни... Коллеги в театре ему прощают и рассеянность, и подчас тяжелый нрав.
В мае 2002 года во время спектакля у актера случился инсульт, и 27 мая его не стало.
Мария Соломина: " Когда уходит дорогой человек, меняется не только сама жизнь, но и многие ценности и ориентиры. Мы с Виталием мечтали построить дачу, чтобы жить за городом, чтобы у него была мастерская – он очень хотел приохотить внуков к мужскому занятию, к ремеслу. Учил старшего внука строгать, пилить, ловить рыбу особым способом, которым сам ловил в детстве на родине, в Забайкалье. Но после его смерти дача стала никому не нужна. Ушло главное – интерес и радость жизни, светлое восприятие мира. Жизнь стала движением по инерции."
